ГЛАВА 1

Дед

И кто бы мог подумать, что простое желание посмотреть на огород может повлечь за собой целую вереницу приключений, а ведь именно так все и было... Однако, начну рассказывать все по порядку, с самого начала.

Теплое июльское утро. Только-только начала спадать духота. Я сидел за столиком под густой липой во дворе у дома моего деда и думал о том, что впереди еще больше месяца каникул и нужно провести это время так, чтобы не было потом обидно за бездарно упущенные возможности.

Пережитый мной перелет через всю страну, из Санкт Петербурга на Сахалин – это уже само по себе неплохое приключение! Мало того, что в свои шестнадцать лет я впервые летел на самолете, так еще и куда – к деду на Дальний Восток, на Сахалин, к Тихому океану! Целых 12 часов между небом и землей!

Деда своего я видел раньше только на фотографиях. На них он был сначала в военной форме, а потом в форме торгового моряка. Отец много рассказывал мне о своем отце, что служил он на Камчатке, на подводной лодке, а потом ушел то ли в запас, то ли в отставку и пошел в торговый флот. Мой отец не захотел стать моряком, хотя поступить в мореходку мог бы запросто, так как учился отлично. Вместо этого он пошел по юридической линии…

Мне всегда было немножко обидно, что мой отец не моряк и я твердо решил для себя, что после школы обязательно буду поступать в мореходку. На книжных полках в моей комнате стояли книги Стивенсона, Жюля Верна, Станюковича, зачитанные до дыр. Неизвестно как попавшая в наш дом книга « Управление судном и его техническая эксплуатация» с дарственной надписью деду от автора книги, была мной проштудирована и изучена самым добросовестным образом. Я зачитывался ею как приключенческим романом! Конечно же, разобраться со сложными формулами и расчетами я не смог бы, даже если бы и захотел! Зато я знал что к чему в такелаже, оснастке судовых мачт, устройстве судна и надеялся, что все это пригодится в моей будущей морской жизни.

С раннего детства родители повели меня в бассейн, где я с полным осознанием нужности этого дела, стал учиться плавать и нырять. Дело пошло и вскоре я стал участвовать в различных соревнованиях, спортивных сборах и даже по словам тренера, начал подавать какие-то надежды, однако мысль о том, что спорт - это мое дело, даже не возникла в голове. Все это нужно было для той, главной моей будущей профессии! В конце концов я получил пусть юношеский, но все же первый спортивный разряд по плаванию!

Родителей моих, по совершенно непонятным мне причинам, не особо радовали такие мои намерения, но решение мое было твердым и непоколебимым! Я не мог и представить себя в какой-то иной профессии. Дед при этом всегда был для меня недостижимо-привлекательным и каким-то совсем уж героически- нереальным и скорее образом, чем человеком. Я мысленно наделял его всякими мыслимыми и немыслимыми достоинствами и узнав, что лечу к нему, даже немножко боялся этой встречи.

Сама поездка на Сахалин к деду была обещанной наградой за то, что я последний год учился в школе отлично. Главное же, что в действительности заставляло меня так учиться, было то, что прошлой осенью я побывал в мореходном училище и поговорил там с ребятами, только что поступившими и еще не совсем отошедшими от экзаменов. Я понял, что с тройками там делать нечего и принял решение – последние два года посвятить себя тому, чтобы обеспечить полную гарантию поступления! Первый год я осилил вполне неплохо и без особых усилий, за что и получил эту поездку. Хотя… конечно же я догадывался, что все дело было в том, что после смерти бабушки накануне новогодних праздников, дед остался один и родители хотели, чтобы лето я побыл с ним…Сами они не могли оставить работу. Однако же, главное для меня было то, что я оказался здесь, а почему – имеет ли значение?

Итак, первый день на острове, уйма впечатлений, но главное и самое сильное впечатление - это конечно же само море! Оно было совсем не такое как у нас, в Питере. Это была не серая, почти безжизненная вода с радужными пятнами и плавающим мусором, а совершенно великолепный, до самого горизонта простор океанской, синей-пресиней, чистейшей и очень соленой воды!И самое главное – все это великолепие было видно из окна и добежать до воды ничего не стоило!

Дед не обманул моих ожиданий и оказался очень крупным, но неожиданно ловким и резвым для своего большого тела мужчиной с мощным, чуть хрипловатым голосом. В аэропорту он сразу сграбастал меня своими ручищами и поднял высоко, словно я ничего не весил и я понял, что с таким человеком шутить не стоит!

- Ну что, моряк, отоспался после путешествия?- прервал мои мысли громкий бас деда и я мгновенно представил себе, как он в шторм, легко перекрывая рев ветра и волн, кричит матросам, чтобы они пошевеливались на мачтах!

- Отоспался! - ответил я, вставая и протягивая деду руку. Он крепко пожал ее и пробасил:

- Ну и ладно, значит будем считать, что к несению службы готов?

- Готов!

- В таком случае – свистать всех наверх! Полный вперед, на кухню за чашками! Сейчас завтракать будем.

-Ладно,- сказал я, вставая.

-Отставить «ладно»! Ответ может быть только один: «Есть, свистать всех наверх» и -полный вперед на камбуз»!

- Хорошо, понял, - буркнул я.

- Отставить! – еще более суровым голосом прогремел дед.

- Есть, свистать всех наверх и полный вперед на камбуз, - громко отчеканил я.

- Ну вот, так-то правильнее будет, - улыбаясь сказал дед и направился в дом. Я поплелся вслед за ним, пытаясь сообразить, нравится мне все это или не очень.

Взяв большие чашки, черный хлеб и сахар, я вернулся под дерево. Дед задержался на кухне, ожидая пока закипит чайник. Вскоре он вышел с чайником и свертком. В свертке оказалась рыба! Это был большой кусок соленой кеты. Дед нарезал ее крупными кусками и смачно откусив, подмигнул мне, молча пригласив действовать так же. Я откусил нежнейшее темно-красное мясо. Что это была за рыба! Она была фантастически вкусная и совершенно не соленая. Так необычно я еще никогда не завтракал! Вот так и начались мои тихоокеанские, а если точнее - сахалинские каникулы.

Во время завтрака я пару раз попытался назвать деда Василием Ивановичем, но дед посмотрел на меня и сказал:

- Значит так… Церемонии оставим для других времен и для других мест. Здесь я тебе Дед и по сути и по призванию. По сути потому, что я твой дед и есть, а по призванию – потому что я судовой старший механик, а тот, кто носит эту должность, всегда на флоте назывался Дедом. Так что впредь я – Дед! Уразумел?

- Так точно, уразумел! - почему-то неожиданно для себя гаркнул я и тут же понял, что попал в нужную точку – дед расцвел широченной улыбкой.

- Похоже, не совсем ты еще потерянный человек!

Так приятно мне еще никогда не было! Я невольно расправил грудь и попытался придать себе значительный вид, однако тут же схлопотал от деда:

- Очень похож!

- На кого, - спросил я, втайне ожидая, что на него, на своего деда.

- На петуха, который перед курами вид свой строит!

Это был удар ниже пояса. Я ужасно разозлился, потому что не считал себя таким глупым петухом, но Дед тут же обезоружил меня своей ослепительной улыбкой.

- Сейчас можешь часик- другой погулять по берегу, а потом мы с тобой пойдем и рыбёшки на обед подловим.

Я взял с собой подаренный им еще в аэропорту совершенно необычный, великолепный складной нож и направился туда, где тихо плескала волна.

Ну вот почему, когда думаешь о чем-то, мечтаешь, оно представляется таким красивым, таким заманчиво прекрасным, а когда оказываешься рядом - ничего особенного. Обычное небо, обычные горы, обычные камни, обычные деревья и облака…Даже океан, сами мысли о котором всегда будоражили мое сознание, был таким вот необычным только первые пять минут, а потом превратился в огромное поле сине-зеленой воды, заполняющей все обозримое пространство от берега, усыпанного слоем круглых, тяжелых и как будто специально обточенных кем-то разноцветных камней, до линии горизонта, четкой и резко прочерченной.

С такими мыслями я шел по камням, что оказалось не совсем легким занятием, разглядывал черно-серо-желто-красные разводы. Некоторые камни поражали мое воображение и я поднимал их, чтобы разглядеть получше. Разноцветные, полупрозрачные полосы, разводы чередовались с такой, казалось бы, рукотворной продуманностью, что бросить камень было очень трудно. Хотелось собрать все самые красивые камни и увезти их домой, чтобы там показать друзьям. Я улыбнулся этой мысли и представил себе, какого размера должен быть самолет и сколько грузовиков понадобится, чтобы доставить все это к нему!

Волна чуть плескала, накатываясь на камни и когда я пригляделся, вдруг обнаружил, что в этом прибое кишат малюсенькие рыбки, всего сантиметра по два-три длиной! Они вместе с волной накатывались на камни и что-то видимо там собирали, а потом вместе с волной откатывались метра на два. Я так и не увидел, что они тем ловят и пошел дальше.

Огромный каменный пляж, как я понял, не всегда бывает таким мирным и тихим. Метрах в десяти от воды был целый вал старой морской травы, повсюду валялись огромные коряги, добела обточенные волнами. Я даже не смог себе представить, какой силы и величины должны быть волны, достигающие этого травяного вала!

Постепенно я дошел до конца каменистого пляжа и уткнулся в тупик из огромных, как будто рваных острых валунов, уходящих от небольшой, поросшей низкорослым лесом возвышенности в воду. Обойти их можно было только раздевшись, так как глубина там была с полметра, не более. Внимательно оглядев камни, я понял что вполне смогу и посмотреть, что там, за ними.

Карабкаясь, цепляясь за выступы, буквально на пальцах ног и рук я все же взобрался на валуны и передо мной открылся совсем другой мир! Это был пляж, покрытый совершенно великолепным желтым песком! Он был длиной не больше двухсот метров и шириной метров пятнадцать. С берега возвышался крутой обрыв высотой метров десять. Я уже было повернулся, чтобы вернуться на «свой» пляж, как внизу кто-то чихнул!

Русалка

Она вышла откуда-то из-под валунов. Тоненькая и как мне показалось, почти невесомая, она в одной руке держала босоножки, а другой медленно поправляла бретельку своего ярко-желтого купальника. Меня она не видела. Ее почти белый хвостик весело болтался из стороны в сторону. Я не знал, что мне делать – спрятаться и тайком понаблюдать за ней, уйти тек и не замеченным или окликнуть ее? Пока я так рассуждал, она поочередно поболтала ногами в воде, надела босоножки и вдруг, резко повернувшись, стала смотреть на меня.

Я как будто потерял дар речи и никак не мог совладать с волнением, почему-то охватившим меня. Я понимал, что должен был что-то сказать, но у меня как будто не стало языка, я онемел!

- Привет! Я знаю кто ты! Иди сюда!

Я молча подошел к краю скалы и спрыгнул вниз, на песок с высоты метра три, не меньше. Она подошла ко мне и протянула руку.

- Люська, - представилась она и замерла, ожидая моего представления...Держа ее теплую, мягкую ладошку, я все еще не мог произнести ни одного звука. Пауза затянулась…

- Таааак. Этого Дед мне не говорил. Ты, оказывается, немой? – выпалила она и заливисто захохотала.

Я чувствовал, как краснею и вдруг мне стало легко и свободно, как будто кто-то взял и щелкнул выключателем, снимая с меня мучительный столбняк.

- Алексей. И ничего я не немой, просто неожиданно все…

- Ну вот и славно, а то было бы обидно – в какие годы такой парень залетел к нам на край света, да и тот немой!

Она широко, как могут только женщины, во весь свой красивый рот с двумя рядами маленьких белоснежных зубов, улыбалась мне, сверкая васильково-синими глазами. Я тонул в них и мой первый юношеский разряд по плаванию был совершенно бесполезен.

Люська тарахтела без умолку и через полчаса я знал уже, что она моя одногодка и студентка. Живет и учится во Владивостоке, в медицинском техникуме и на каникулы приезжает к бабушке с дедушкой, дом которых в десяти минутах хода от моего деда.

А еще я узнал, что этот пляж – ее любимый и у нее здесь есть своя пещерка. Про эту пещерку никто не знает, но мне она ее покажет. С этими словами она схватила меня за руку и потащила к большому валуну, а вернее к куче валунов. Обойдя их, я увидел довольно узкую щель. Там не было видно ничего особенного – такие же валуны, но она потребовала. чтобы я пролез туда. С одной стороны, мне ужасно не хотелось этого делать, а с другой… Одним словом, я спустился на корточки и просунул голову. После пары шажков вприсядку, я вдруг увидел идущий вправо тоннель высотой около метра.

- Видишь проход?

- Вижу.

- Иди в него, я за тобой.

Так же, на корточках я пошел в проход и через пару метров, слева, открылась довольно просторная пещера. Сверху, на высоте метров пять-шесть, было отверстие, через которое в пещеру проникало довольно много света. В дальнем конце пещеры был плоский выступ и перед ним – кострище. Там, на выступе мы и устроились.

- Я часто здесь бываю – мне нравится от жары здесь прятаться. Иногда снаружи жарища, а здесь так прохладно, что и костер приходится разводить! Вот только дрова носить надо, а они далеко.

- Это не проблема, - важно сказал я, радуясь возможности принять участие в ее почти непрерывном монологе, который она без малейших усилий произносила со скоростью пулемета. Я же все это время разглядывал ее. Сначала украдкой, а потом открыто. Насколько она была красива с точки зрения классических канонов, я не знаю, но то, что она была просто великолепна и очень тревожила меня, не требовало подтверждения. Сначала Люська просто улыбалась, ловя мой взгляд, а потом видимо, что-то ее насторожило.

- Все, пойдем, а то тебя наверное Дед уже потерял!

С этими словами она вспорхнула и исчезла в проходе. Мне оставалось только последовать за ней.

- До завтра, я буду здесь. Приходи.

- До завтра, - ответил я. Она накинула цветастый халатик и махнув мне на прощание своей маленькой ладошкой, сверкнула фирменной улыбкой и ловко взлетела по довольно крутой тропинке наверх.

Я с трудом нашел все-таки несколько выступов и трещин, благодаря которым и перебрался на каменистую сторону.

Дед уже ждал меня, сидя под деревом.

- Уже было сам хотел пойти, не дожидаясь тебя.

- Да я там встретил…

- Неужто Люська задержала?- перебил Дед,- Эта может! Принимаю за уважительную причину. Хороша девка, а?

Я буркнул что-то в ответ, но Дед не унимался.

- Сам знаю, что хороша! Эх, мне бы твои годы!

Это здесь называется рыбалкой!

Сунув мне в руки большую, старинного вида тяжелую сумку, Дед взял алюминиевые весла, прислоненные к стене дровяного сарая и большими шагами рванул в сторону берега. Я еле успевал за ним, в очередной раз поражаясь его прыти.

На каменном пляже мы пошли в другую сторону и метров через сто оказались перед дверью сарайчика, пристроенного к скале в небольшом расширении пляжа. Дед отомкнул дверь и передо мной оказалась алюминиевая лодка. Дед молча указал мне на широкие доски и мы, взявшись за концы, вынесли их, выложив дорожку. На дорожку он положил пару круглых деревянных чурбачков. Мы взялись за борта и лодка покатилась на этих чурбачках-роликах по доскам. Потому мы переложили доски и ролики и снова покатили лодку. Через минуту лодка была на воде. Дед, зайдя в воду в своих высоких болотниках, развернул лодку и вытянул ее на берег кормой. Затем он пошел в сарай и вынес оттуда мотор с надписью «Yamaha 25» на нем. Мне он сказал принести бачок с топливом.

Пока Дед цеплял мотор, я закрыл сарай и забрался в лодку. Он оттолкнулся от берега и ловко воткнув уключины весел в отверстия, сделал несколько мощных гребков. Лодка буквально отлетела от берега метров на двадцать. Дед сложил весла на дно и взявшись за рукоятку на моторе, резко дернул. Двигатель, казалось, только и ждал этого! Он ожил и довольно заурчал. Дед сел и улыбнувшись мне, показал большой палец – все прекрасно! Минуту – другую мы сидели и слушали спокойный, солидный звук мотора.

- Ну, с Богом!- произнес дед и переключив какой-то рычаг, добавил газ. Лодка легко набирала ход и вскоре уже летела, еле касаясь поверхности воды.

Мы прошли мимо песчаного пляжа с пещеркой и поравнявшись с крутым обрывом довольно острого мыса, остановились метрах в ста от берега.

- Приехали!

Я ожидал похода, а он продлился всего-то минут пять …

Дед взял сумку и сказал, что много ловить не будем, не более получасика - чисто на жареху хорошую да на уху. Я засмеялся.

- Чего такого смешного я сказал?

- Так разве же можно так вот запросто сказать, что мы поймаем за полчаса столько, сколько нам надо?

- А вот это мы сейчас и проверим – можно или не можно, - буркнул дед.

Он взял сумку и стал доставать оттуда довольно странные снасти. Это были какие-то свинцовые грузила в форме рыбок, огромные крючки и толстенная леска. А еще он достал моток алой пряжи.

- А на что ловить будем, какая наживка у нас,- спросил я из желания показать, что тоже что-то смыслю в рыбалке.

- А вот на это и будем. А наживка нам ни к чему. Понадобится ежели– поймаем и наживку. С этими словами он подал мне снасть- привязанную к леске свинцовую рыбку с огромным крючком-тройником и выше рыбки – еще пара огромных крючков. Подав мне моток изоленты, дед сказал намотать на палец побольше, чтобы руку не порезать. Я стал наматывать, но Дед, отложив свою снасть, сказал мне снять намотанное, объяснив, что я должен защитить палец от пореза, а не передавливать его совсем. Наконец я был готов.

- Опускай до дна. Здесь метров тридцать глубина.

- Опускаю…Есть, на дне.

- Приподними на полметра и с силой дергай.

Именно так я и сделал и на третьем рывке вдруг понял, что на том конце лески кто-то есть!

- Ой, дед, там что-то есть!

- А куда оно денется! – подмигнув, сказал дед, - Тащи, коли есть, чего сидишь-то?

Я стал выбирать леску, тут же поняв, зачем нужна была изолента. Леска шла тяжело, я чувствовал как рыба ходит кругами где-то в глубине. Вдруг – снова удар и тянуть стало тяжелее. Я сказал об этом Деду.

- Работай, работай! Ее дело садиться на крючки, а твое – тащить! – с этими словами он подставил ближе ко мне огромный пластмассовый бачок. Я смотрел в воду и выбирая леску, видел как поднимаются три рыбины! И что самое интересное – следом за ними поднималась целая стая рыб, жаждущих тоже сесть на крючки! Им не повезло - все крючки были заняты! Красивые серенькие рыбки сантиметров по двадцать пять–тридцать длиной, трепыхались на них. Дед сказал, что это окунь-терпуг.

Сбросив рыбу с крючков в бачок, я снова отправил снасть в воду. Тут что-то странное случилось – снасть никак не могла достать до дна!

- Дед, дна нет, грузило не тонет но и дна не чувствую!

- Так рыба же там у тебя, чудак-человек. Тащи ее, а то она у тебя уже повесилась там на крючках!

Опять все три крюка были заняты. Дед тоже включился в эту странную рыбалку и минут через двадцать у нас было полно рыбы!

- Ну что, хватит или еще чего-нибудь приловим? - Я пожал плечами, уже ничему не удивляясь.

Тогда Дед достал нож и маленькую досточку. Несколько движений острейшим ножом вдоль хребтов и пара окуней превратились в пласты рыбьей плоти. Порывшись в сумке, Дед достал снасть из такой же толстой лески, только на длинных поводках висели огромные, с ладонь размеров крюки. Нацепив пласты за кончики на крюки, дед опустил это странную снасть с болтающимися языками рыбьего мяса на глубину и стал медленно приподнимать и опускать руку с леской. Минут десять мы молча делали свое дело – я таскал терпуга, а Дед водил рукой. Вдруг дед крякнул и встав, начал медленно, одними пальцами выбирать леску.

- Возьми там, под веслами, багор и держи его наготове. Подашь когда я скажу.

Я тоже стоял и смотрел туда, куда уходила леска. Вскоре там обозначилось какое-то пятно. Оно то приближалось, то уходило в сторону. Затем оно ушло под лодку. Дед то выбирал леску, то отпускал ее… Вдруг сдавленным голосом он сказал:

- Багор мне!

И в это же мгновение из-под лодки вывернулось что-то такое, что трудно назвать рыбой! Это было буро-коричневое пятнистое бревно длиной больше метра, с глазами и разинутой пастью! Дед подцепил это чудище под жабры багром и кряхтя, перевалил его в лодку!

- Ну и как тебе, внучок, рыбалка? – улыбаясь во весь рот, спросил Дед.

Слов не было! Эмоции захлестывали меня и я, на радостях, глядя на огромную пасть с длинными, как у собаки, зубами, сунул туда палец. Пасть немедленно захлопнулась и кончик пальца был прокушен. Я вскрикнул, а дед обеими руками сдавил голову рыбы и она, приоткрыв пасть, отпустила мой палец, из которого обильно текла кровь.

- Пососи как следует кровь из пальца, чтобы не осталось рыбьего там и вот, возьми платок, крепко затяни.

- Даа, - подумал я,- Кому скажи - засмеют ведь, что рыба покусала!

А потом мы быстро добежали до нашей базы, как я назвал уже сарайчик и, вытащив лодку, благополучно, правда не без труда, доставили немалый улов домой. Первый день на Тихом океане был не так уж и плох! Русалка, рыбалка…и это только начало, а что впереди?

В тот вечер была совершенно потрясающая уха и жареная рыба! С ухой я опять попал в небольшой конфуз. Когда дед стал чистить рыбу, я конечно же не мог стоять в стороне и предложил свою помощь, тут же назвав то, что уверенно знал как делать – начистить картошки для ухи. Дед смерил меня с ног до головы взглядом полного непонимания и даже легкого пренебрежения.

- То, что ты предлагаешь, делают тогда, когда варят рыбный суп. Туда клади что хочешь – картошку, крупу, макароны, но делать ты это будешь в другом месте, потому как здесь варится УХА! – и он значительно поднял палец вверх, как бы указывая на божественность этого блюда!

Слегка пристыженный, я промолчал и решил от начала до конца посмотреть, как варится блюдо для небожителей. Часа через два рыба была почищена и разделана. Окуня Дед засолил, чтобы потом завялить, а треска предназначалась на ужин! Что это был за ужин, я даже и говорить не буду – я такого никогда не пробовал!

А потом был вечер во дворе, мы с Дедом сидели за любимым столиком и «гоняли чаи». Переполненный впечатлениями, я заснул, едва коснувшись подушки.

Свобода!

Утром я проснулся от того, что солнце ослепительно светит через раскрытое окно прямо на меня. Небо было синее-пресинее. Взлетев одним броском с кровати, как был, вышел на крыльцо. Дед что-то делал в сарае – оттуда доносился звук рубанка. Быстро умылся холодной водой из рукомойника. Я сразу вспомнил это название умывальника, прибитого к столбику на крыльце, которое прочел в какой-то книге.

Налив чаю и отрезав шмат рыбки, я вышел во двор. Дед уже вышел из сарая, держа в руке свежевыструганный черенок то ли для лопаты то ли еще для чего.

- Привет, внучок! Как спалось?

- Отлично!

- Чем думаешь заняться?

- Наверное пойду на пляж, позагораю, искупнусь.

- Хорошее дело! Скажи Люське, чтобы передала своему деду – выезжаем в шесть.

- Далеко собираетесь?

- Поедем завтра на три дня в Корсаков.

- Ага…- сказал я, поняв что пояснений не последует.

- Еды полно, чем заняться – найдешь, - сказал Дед и пошел в сарай.

- Разговор закончен, - подумал я и завернув в газету кусок рыбы и хлеба, тут же вспомнил, как мама ругала меня за это, говоря о вредности типографских красок. Довольный собой и предстоящей свободой, я направился к морю.

Бандюки

Через пятнадцать-двадцать минут я был возле лаза в пещеру. Крикнув туда, я подождал немного. Ответа не было. Я скинул шорты и рубашку и с разбега бросился в довольно прохладную воду. Побарахтавшись пару минут, я вышел и растянулся на горячем уже песке. Я и не заметил, как задремал, пригревшись на солнышке.

- Не спи, парень, замерзнешь, - разбудил меня голос Люськи-русалки. Сделав мне ручкой, она сбросила шорты и блузку, оставшись в купальнике и пошла к воде. Довольно лихо она поплыла от берега и метрах в двадцати вдруг остановилась и нырнула. Ее не было секунд двадцать. Появившись, она показала мне две просто огромные раковины.

- Плыви сюда, только возьми у меня в кармане сетку.

Непривычное и какое-то странное занятие – залезать в карман чужих шорт… Я нашел сплетенную из лески сетку и вошел в воду.

- Держи, а я нырять буду за гребешком.

Она выносила по 2 – 3 раковины и вскоре сетка уже утягивала меня вниз. Вынырнув в очередной раз, она бросила в сетку раковины и мы вдвоем отбуксировали ее к берегу.

- И что мы с ними делать будем?

- Ну конечно же есть, - ответила она, добавив что нужны дрова.

Это было вполне понятно и я пошел вдоль берега. Благо, коряг и веток, отполированных водой, было достаточно и через полчаса у входа в пещеру была целая куча. Мы перетаскали ее в пещеру. Затем она дала мне мастер-класс по открыванию ракушек. Как оказалось, это был гребешок. Мне это название ничего не говорило, просто раковина была совсем такая же, как на эмблеме фирмы “Shell” и это было понятней мне, городскому жителю. Люська ловко вскрывала раковины небольшим ножом и там, среди всякой требухи, оказывался круглый пятак белого мяса, как будто толстую сардельку порубили на пятаки толщиной в два пальца. Радуясь возможности использовать свой новый нож, я тоже попробовал. Получалось не так ловко, но все же получалось.

- Классный нож! У моего деда тоже такой есть. Это боцманский нож, со свайкой.

Что есть такое слово, я уже знал из той книги и еще знал, что она нужна для работы с канатами и парусами, а вот теперь узнал, что это толстенное кривое шило и есть свайка.

- Вот это мы и будем есть, - неожиданно прервала мои мысли Люська и сунула белый пятак в рот. Я, с трудом сдерживаясь, чтобы не показать мое отношение к этому, смотрел как она с аппетитом жевала…

- Давай! Это очень вкусно! Пока она свежая, ее можно так есть, а потом мы запечем ее! Она протянула мне пятак на своей маленькой ладошке.

- Что бы я еще съел с этой ладошки? – подумал я и взяв пятак, сунул его в рот. Вкус был ни на что не похож, но довольно приятен. Я съел еще парочку, но больше решил не рисковать.

Тут мое внимание привлек посторонний звук.

- Что это?

- Бандюки,- ответила Люська.

- Пойду посмотрю, - сказал я и пошел к выходу.

Выбравшись, я увидел, что от дальнего мыса, мимо нашего пляжа летит довольно большой белоснежный катер, почти выпрыгивающий из воды. Через пару минут он скрылся за другим мысом.

- Вот бы на таком прокатиться, - сказал я.

- У них огороды за тем мысом. К ним лучше не соваться.

- Странно… А зачем бандюкам огороды? Никогда не слышал, чтобы бандюки огородами занимались.

- Да не те огороды, где морковку выращивают, садовая голова! - заливисто засмеялась Люська,- они там выращивают мидию, морскую капусту и гребешка.

- А зачем их выращивать, если они и так вроде бы …

- А затем, что в одном месте и много! Водолазы каждый день собирают там урожай, а катер увозит все в город, в магазины.

- Покажешь?

- Ой, туда мне запрещают … Бандюки - они и есть бандюки. Дед говорит, что они могут и утопить…

- Жаль… никогда не видел огородов в море.

Ну ладно, мой дед с твоим собирались на днях поехать на несколько дней в город, тогда и покажу. Тут я вспомнил о просьбе Деда и сказал ей.

- Ну вот, завтра и попробуем. Не забудь утром ключ от лодки взять.

- А Деду говорить?

- Ну конечно! Скажи, что для меня. Я часто беру его лодку на рыбалку.

А потом был костер, на углях которого мы пекли гребешков, насадив их на прутики и это тоже было очень вкусно!

Когда солнце опустилось почти к самому горизонту и стало прохладно, мы попрощались и договорились встретиться завтра ровно в восемь у лодки.

С вечера дед показывал мне где и что лежит на кухне и сказал, что утром будить не будет. Если что понадобится – по тропинке километра два и там – рыбацкий поселок с магазинчиком, а в самом первом доме там живет Люська. Я только кивал и не решался спросить насчет ключа от лодки.

- Ну и чего мнешься? – облегчил мою задачу Дед.

- Можно я возьму ключ от лодки?

- Сам или с Люськой?

- С Люськой.

- С ней – можно, только не балуйте, не лихачьте – море не любит баловства.

- Спасибо, Дед!

- Лишнего не ловите – ни к чему!

Проснулся я от треска на дворе. Выглянув в окно, я увидел, что Дед кладет рюкзак в коляску мотоцикла. Я вышел на крыльцо, чтобы попрощаться, но увидел только сизый слой дыма, с характерным запахом сгоревшей смеси бензина с маслом, стелящийся по двору, да удаляющийся треск мотоцикла.

В назначенный час мы встретились с Люськой на подходе к лодочному сарайчику. Она была чем-то озабочена и на мой вопрос помолчала и сказала:

- Слушай, а может не пойдем к огородам? Про них такие слухи ходят…

- Так мы же только глянем и все, чего же нам бояться?

- Ну да ладно… Только неспокойно как-то мне…

Огороды

Скоро лодка была в воде, я поднес двигатель, оказавшийся довольно тяжелым и совместными усилиями он был водружен на свое место. Вскоре мы уже летели к мысу, за которым и были те самые «бандюковые» огороды.

Вылетев за мыс, мы оказались в небольшой и очень уютной бухточке с песчаным пляжем, с обеих сторон защищенной отвесными скалистыми мысами. Вся бухта была как бы расчерчена линиями, которые пересекаясь, выстраивались в сетку из белых пластиковых шаров, лежащих на воде примерно метрах в 10 друг от друга.

- Это кухтыли, от них идут тросы, на которых крепятся порядки садков для мидии и гребешка, а на других, ближе к берегу, висят сети и там выращивается морская капуста.

- Давай нырнем и посмотрим как там все это устроено?

- Не стоит наверное…

- Да ладно, ну давай привяжемся к кухтылю минут на пять всего!

Люська кивнула и повела лодку вглубь бухты.

- Там глубины совсем небольшие, все видно.

Мы привязались и я первый прыгнул в воду. Люська сидела в лодке и явно не собиралась следовать за мной. Я стал плескать на нее водой, но она не скрывая этого, нервничала и не принимала игры.

Тогда я нырнул и открыв глаза в воде, рассматривал устройство огорода, а вернее – одной его грядки. Между вертикальными канатами, идущими от кухтылей, были навязаны горизонтальные и на них висели сетки с кольцами, в которых стопками лежали ракушки. Эти гирлянды шли во все стороны. Вынырнул я метрах в 15 от лодки. Люська с беспокойством смотрела на меня и почему-то стараясь говорить тише, стала торопить меня. Я помахал ей рукой и сказав, что еще разик и пойдем, нырнул.

Вынырнув метрах в тридцати, я услыхал ее крик:

- Быстрее, быстрее в лодку!

- Что случилось? - спросил я, отплевываясь от воды.

- Да скорее же ты, они вон лодку уже спускают!

Я оттолкнулся от кухтыля и поплыл. Забраться в моторку из воды не очень просто и я потерял наверное целую минуту, пока сообразил что к чему и подплыл к корме. Люська чуть не плакала.

- Все, они уже на ходу.

Я был уже в лодке, она завела мотор и мы полетели. Лодка с берега была очень быстро и расстояние между нами быстро сокращалось. В ней сидели двое. Один из них махал нам рукой чтобы мы остановились, а второй высоко поднял ружье, но Люська не видела ничего. Ее расширенные от ужаса глаза не мигая смотрели вперед. Я обернулся и увидел, что из-за мыса нам навстречу летит тот самый белоснежный катер, что мы видели вчера. Одновременно сзади раздался звук выстрела. Я обернулся. Тот, с ружьем, целился в нас.

- Люсь, может остановимся, а то ведь подстрелят?- крикнул я, натягивая шорты.

- Да нет, чуток осталось, добежим! За мыс они не пойдут.

Белоснежный красавец шел прямо на нас. Это было очень красиво, но почти не было сомнений, что они не отвернут. Люська сжимала белыми от напряжения пальцами рулевой рычаг мотора, не мигая следя за катером. Я понял, что она хочет в последний момент отвернуть и пока катер будет разворачиваться, мы уже будем за мысом. Катер стремительно приближался.

- Держись!

Люська рванула рукоятку мотора на себя и лодку сразу развернуло на девяносто градусов. Я полетел, стукнувшись о борт. Почти одновременно катер с шумом пронесся в паре метров от нас и гребнем волны от него нашу лодку поставило почти вертикально. Следующее, что я почувствовал – полет. Потом – вода, странный булькающий звук и когда я вынырнул – борт чужой лодки и…удар по голове…

Темнота

Пришел в себя я от того, что очень хотелось пить. Голову ломило. Помаленьку ко мне возвращалась вся череда событий сегодняшнего утра. Где я, где Люська, что с ней? Темнота была абсолютная. Ни щелочки, ни лучика света. Качает. Значит я в катере. Скорее всего в трюме каком-то. Тааак… напрягаем мысли… Если это трюм, то сверху должен быть люк. Приподнялся чуть и протянул руку наверх. Точно! прощупывались болты, какие-то ребра и рукоятки. Мне стало веселее от того, что я оказался прав, но что мне это дает? Что будем с этим люком делать?

- Хорошо, - подумал я, - начнем обследовать дальше. А на чем это я лежу? Какие-то бухты веревки, сетки…железяка какая-то. А это… кровь моя заледенела от пронзительного визга и немедленно за ним последовал удар в лоб! Я опешил от неожиданности и только ойкнул.

- Кто это?!

- Кто-кто… я это!

- Ой… Алешка! Это же ты! А я испугалась, подумала что крыса это…

- Ни фига себе крыса… Люсь, как ты?

- А что со мной сделается? Это тебя саданули по башке прикладом. Болит? А меня связали и какой-то укол сделали, и не помню больше ничего… Проснулась, а тут ты под ногу попал!

- Да…оба мы попали, только вот во что?

Наверху раздались шаги. Мы затихли, ловя каждый звук. Я слышал ровное, спокойное дыхание Люськи и почему-то больше вслушивался в него, чем в то, что делается на палубе.

- Ну и что будем делать? Ведь сдадут, – спросил грубый мужской голос.

- Думай. Ты начальник, тебе и думать положено.

- А может …

- Можно и так, но я на это не подписывался и без меня это.

- Да ладно, уж и пошутить нельзя.

- Шути, шути… все можно пока жив.

- Типун тебе на язык!

- Придумал!

- Чего придумал?

- Отвезем на базу, а там пусть сами решают.

- Давай так.

Они затихли. Мы молча лежали в своей темной камере начали было дремать, когда в борт что-то с силой ткнулось.

- Ты чего, пробьешь ведь!

- Да случайно получилось.

- Случайно, случайно… все привезли?

- Да, пять мешков сухого

- Хорошо, отваливайте и держите язык за зубами!

- Ты еще чего посоветуй, а то мы не знаем может чего?

- И посоветую, коли надо будет.

Лодочный мотор взревел, постепенно затих и опять установилась тишина, но вскоре запустился двигатель на катере и минут пять мы стояли.

- Греют двигатель, - подумал я, - сейчас пойдем.

Тут же послышались шаги и раздался вой лебедки.

- Якорь поднимают, - сказал я Люське.

- И куда нас все это заведет-занесет? – ответила она и тяжело вздохнула.

- Главное – держаться друг за друга и прорвемся!

- Ага, только вот дадут ли они нам такой шанс?

- А что это, интересно, они грузили, - спросил я, чтобы прервать ее грустные мысли.

- Да вот с этим-то все как раз понятно – трепанга сушеного! Это браконьерство и если поймают –мало не покажется! Они его продают за границу – в Китай или Японию. Там он на вес золота ценится!

- А что с ним делают?

- Да едят его, деликатес это очень большой, а еще лекарство какое-то делают. Как женьшень, говорят.

- А ты ела?

- Ну конечно, его раньше много было и мы его варили, скоблянку такую вкусную бабушка делала! Сейчас бы чашечку! А еще можно и сырым, только почистить и в соевом соусе минут пятнадцать подержать.

- Зря мы эту тему затронули… сейчас бы чего-нибудь погрызть.

- Ага…

В неизвестность

Двигатель стал менять звук, наращивая обороты и вскоре запел на постоянной, высокой ноте, а наша темница наполнилась звуками и нас стало трясти совсем как на санках по ледяной горке. Приятного было в этом мало. Переговариваться было практически невозможно из-за шума воды за тонким бортом и почти постоянных, легких, но довольно жестких ударов корпуса о воду. Катер мчался, унося нас все дальше от дома, в неизвестность. Я почувствовал, как моего плеча коснулась ее рука. Я положил сверху свою. Люська придвинулась ко мне и прислонилась к плечу. Я обнял ее одной рукой и прижал к себе. Так мы и сидели, трясясь на кочках волн и стуча зубами при каждом прыжке катера. Мне стало тепло от нее, как-то спокойнее и одновременно я ощутил свою обязанность защитить ее, что бы дальше ни было с нами. В ту минуту я готов был сразиться с кем угодно и отдал бы жизнь за нее! С такими вот мыслями я и умудрился задремать, прислонившись к мягкой куче сетей. Проснулся я от того, что двигатель резко сбавил обороты. Тряска уменьшилась и вскоре перешла в плавный, тихий ход. Вода уже тихонько и совсем мирно журчала вдоль борта. Люська тоже проснулась и еще крепче прижалась ко мне.

Мотор внезапно взревел и катер, как бы поднявшись чуть на дыбы, замер. По палубе прошел кто-то, скрипнули по борту резиновые кранцы и катер застыл. Мотор затих и установилась звенящая тишина.

Длилась она недолго. Послышались голоса, по палубе затопали тяжелыми башмаками. Внезапно завелся мотор и вскоре катер задрожал, отходя от причала и вновь забурлила вода вдоль борта. На этот раз шли не очень долго.

Довольно сильно качало. Катер, явно самым малым ходом то ли крался, то ли подходил к чему-то.

- Держи кранец! – раздался крик.

Катер ткнулся во что-то.

- Живей давайте, и так уже задержались.

- Даем, даем, - прозвучало в ответ и одновременно над нашей головой послышался звук открываемого люка. В проем открылась ночная темнота и тут же заглянула чья-то небритая физиономия.

- А ну, шпиёны, вылазь.

Люська подтолкнула меня первым. Превозмогая тупую боль в затылке, я поднялся. Небритый подал мне огромную ладонь и буквально выдернул на палубу. Пока он точно так же выдергивал Люську, я осмотрелся. Мы стояли возле рыболовного судна. На нем не было освещения, виден был только зеленый фонарь на надстройке и из пары иллюминаторов шел тусклый свет.

- Так…- «судно на ходу, правый борт», вспомнил я книгу.

На судне

Небритый молча подтолкнул нас к борту и там протянутые к нам руки помогли перебраться на борт судна. Катер тут же отошел, и полным ходом умчался в темноту. Наверху, в надстройке что-то звякнуло и судно задрожало, медленно набирая ход и унося нас в неизвестность...

- Куда вы нас везете, - спросила Люська здоровенного детину, отпиравшего навесной замок на железной двери.

- Куда надо, туда и везем,- буркнул детина и открыв дверь, подтолкнул туда меня, а затем и Люську, захлопнув за нами дверь.

Опять мы оказались в темноте. Пахло чем-то странным. Я стал ощупывать только что закрывшуюся дверь. Ребра, задрайки… стал ощупывать дальше и тут рука моя наткнулась на что-то на уровне головы.

- Выключатель,- как молнией пронзила меня радость открытия!

Я повернул маленькую штучку на круглой коробке выключателя и где-то наверху зажглась тусклая лампочка в мутном стеклянном плафоне. Мы были в какой-то кладовой. На металлической палубе лежали бухты канатов разных диаметров, на больших полках лежали большие тюки сетей.

Люська осмотрелась и сказала:

- Возьми вон ту куклу мелкой дели и давай сюда.

- Я не знаю, что такое дель и z не вижу здесь ни одной куклы, - совершенно озадаченный, ответил я.

- Дель – это сеть, из которой потом шьют тралы и другие орудия лова, а кукла – это большой моток этой дели. Вот и давай ее сюда, устраиваться будем.

Я сбросил пару кукол и мы уселись на них

- Ну и что будем делать,- спросила Люська.

- Я не знаю, но думаю, что главное – не раскисать, а там – посмотрим, что будет.

- Я бы сейчас чего-нибудь съела.

- А в лодке был кусок рыбы, - захлебнувшись слюной, сказал я

- Прекрати…

Мы долго молчали и как-то незаметно я задремал. Не знаю, как долго меня не было в этой странной реальности, столь неожиданно свалившейся на нас, проснулся я от того, что вибрация и качка изменились. Мы явно сбавили ход. Вскоре двигатель остановился, затем двигатель сильно заработал и судно задрожало. Через полминутки все стихло и по палубе прошел кто-то, тяжело ступая тяжелыми башмаками. Еще через минуту раздался страшный грохот.

- Якорь отдали, - почему-то прошептала Люська, Якорная цепь еще несколько раз прогрохотала. Минут через пять по палубе снова прошли тяжелые башмаки и все стихло.

Спать не хотелось. Я понимал, что скоро наша дальнейшая судьба как-то прояснится и попытался хоть как-то прикинуть, что нас может ждать. Ничего из этого не получалось. Люська тихо сопела рядом, а ко мне сон не шел.

- Что бы ни было, лишь бы не разделили нас, а там – что-нибудь придумаем... – подумал я и почему-то мне стало легче, как будто вопрос этот был уже решен.

- Дед наверное вернулся,- подумал я и тут же понял что это звук лодочного мотора.

Раскрыв глаза, я увидел тусклый свет плафона из-под потолка и Люську, которая сидела на кукле, подобрав под себя ноги и смотрела на меня.

- Привет! – сказала она, возвращая меня в реальность.

- Привет.

- Слышишь? Кто-то идет.

- Ага. Наверное привезли нас обратно и сейчас выпустят.

- Хорошо бы…

На палубе послышались шаги нескольких человек. Мотор затих. Раздались голоса. Говорили на каком-то непонятном языке. - Японцы!

– выдохнула Люська, - они японцам привезли трепанга, может и еще чего.

- Это что, мы в Японию пришли, что ли???

- Да нет, врядли, хотя… все возможно….

Обед и начало

Через пять-десять минут опять завелся лодочный мотор и постепенно затих. И снова тишина. Тут же заработал какой-то механизм и раздался грохот.

- Якорь поднимают, - сказал Люська.

Минут через десять судно вновь дало ход и вновь мы двинулись в неизвестность….

Прошло наверное не менее полутора-двух часов, когда раздались шаги и загремел замок. Мы напряженно замерли… Дверь открыл все тот же детина.

- Живы тут? Живы, вижу, - с этими словами он вошел и подал мне небольшой котелок и огромную миску. В котелке был борщ, а в миске какая-то жареная рыба и полбулки хлеба.

- Ешьте, следующий раз не скоро будет, - ухмыльнулся он и повернулся чтобы уйти.

- Где мы, что будет с нами, почему…

- Стоп! – прервал он ее, - тарахтишь больно много…Скажут когда надо.

С этими словами он захлопнул дверь и закрыл замок.

Я действительно почувствовал, что ужасно хочу есть!

- Ну что же, подкрепим…- начал я и осекся, взглянув на Люську.

Она сидела и глядя на меня, беззвучно плакала. Я поставил котелок с миской на пол и подвинулся к ней.

- Ну что ты, ну не надо плакать! Ты же видишь, что все нормально! Если бы они хотели сделать нам что-то плохое, уже бы сделали, а так - если кормят, значит отпустят утром, попугав немножко.

Я много еще чего говорил в этом роде, придумывая на ходу, но скорее всего я был довольно убедителен, так как через пять - десять минут мы оба с удовольствием уплетали холодный, но вкуснейший борщ и не менее вкусную рыбу, которая, со слов Люськи, оказалась минтаем. Не смотря на наши старания, мы так и не смогли доесть все, что нам принесли.

Через полчаса на палубе что-то стало происходить. Двигатель остановился. Слышались шаги, чьи-то приглушенные разговоры и вскоре за нами пришли. Это были другие люди. Один был в спортивном костюме и явно командовал остальными. Другой – пожилой, обросший и неприятный человек.

- Быстро вышли, - скомандовал молодой.

- Возьми куклу поменьше, капрон и брось в лодку,- обратился он к пожилому и тот выбросил на палубу небольшую куклу и достал с крюков в глубине кладовки пару больших мотков веревки толщиной в палец. Мы молча наблюдали за происходящим, стараясь понять, как все это связано с нами…

Молодой сильно толкнул меня к борту и я, чуть не ударившись о борт, успел ухватиться и увидел, что внизу, на воде качается маленькая моторная лодка, в которой сидел «наш» здоровяк.

- Быстро в лодку, - тихо сказал молодой.

Я спрыгнул и подхватил Люську, которая спрыгнула следом. Тут же на лодку, не глядя, прямо на нас, сбросили куклу и мотки веревки.

- Держитесь, - сказал детина у мотора и резким движением запустив мотор, тут же дал газ. Мы оба полетели на дно лодки, на куклу и веревки.

Поднявшись, я огляделся. Мы обошли сейнер и оказалось, что мы стоит совсем рядом с берегом, в довольно укромной бухточке. Буквально через пару минут лодка ткнулась в песок.

- Выходите.

Мы вышли. Верзила поднялся и, не выходя из лодки, бросил на песок куклу и мотки, а потом полез в карман и бросил на песок зажигалку и складной нож.

- Это от меня.

С этими словами он оттолкнулся веслом и лодка плавно отошла… Двигатель взревел и лодка унеслась к судну, оставив неровный пенный след.

(Виктор Федоров)

К оглавлению "Тихоокеанские каникулы"