Неумеха

Хорошо было Хамиту, пока ходил в детский сад. Папа отведёт, мама заберёт. Не то совсем — школа. Нынче он пошёл в первый класс. И почти каждый день стал опаздывать на уроки. Хотя от дома до школы рукой подать.

Вот и сегодня Хамит пришёл в класс, когда звонок уже прозвенел.

Учительница только начала объяснять, как пишется новая буква. Она что-то чертила мелом на доске. Но вынуждена была прерваться.

— Ты снова опоздал, Хамит. Что-нибудь случилось? — строго спросила она.

Очень уж не хотелось мальчику выглядеть смешным в глазах учительницы. И желая смягчить свою вину, он вдруг сказал:

— В школу-то я не опоздал, Виля Зиннатовна. Только в раздевалке чуток засиделся.

В классе все заулыбались.

— И что же ты там делал? Дежурил, что ли?

Тут кто-то из девчонок не удержался, хихикнул. Стоявший у дверей Хамит совсем понурил голову. — Не дежурил я... — буркнул он. — А вот... шнурки у меня запутались.

На этот раз все ребята стали громко смеяться.

Учительница подняла руку. И когда шум поутих, велела Хамиту сесть за парту. А после урока в его дневнике появилась запись красными чернилами — сигнал родителям об очередном его опоздании.

В тот день Хамит действительно опоздал на занятия только из-за шнурков. А «виноваты» были новые ботинки, которые появились у него недавно. Их ему купила мама перед октябрьскими праздниками. Шнурки у ботинок были длиннющие. Завязывая их, Хамит каждый раз подолгу путался, потел, сопел и кряхтел, а они всё равно не завязывались. Так уж получилось, что ещё с детского еада не научился он этого делать. Частенько по утрам ему помогал отец. Не будет же он ждать, пока Хамит сам завяжет шнурки. Тогда служебный автобус уедет. А на завод опаздывать никак нельзя.

Однажды Виля Зиннатовна, решившая, что Хамит, наверное, просто неумеха и поэтому опаздывает в школу, специально заглянула в раздевалку, чтобы убедиться в этом. И всё поняла. Когда после уроков первоклассники спускались по лестнице, она сказала:

— Ребята, сегодня проведём соревнования на собранность и сноровку. Сейчас вы быстренько оденетесь. Кто быстрее, тот самый ловкий. Начали!..

Хамит на сей раз решил во что бы то ни стало не отставать от своих товарищей. Но... у него опять ничего не получилось. Правый шнурок как будто правильно завязал, а левый всё равно волочится по полу... Тогда внимательно наблюдавшая за каждым его движением учительница, подойдя ближе, посоветовала:

— Ты помедленней, Хамит. Не спеши. Иначе запутаешься на улице в своих шнурках.

Один за другим одетые первоклассники исчезали в дверях. Раздевалка скоро опустела. И чем больше суетился Хамит, тем непослушнее становились его руки. Наконец, он оказался один, так и не сумев зашнуровать второй ботинок. Напротив стояла, чему-то улыбаясь, Виля Зиннатовна.

Когда Хамит пришёл домой, родители ешё не вернулись с работы. В прихожей мальчик погляделся в трюмо, бросил Взгляд на свои ноги. Новые ботинки! Они стали ненавистны ему. Опять отстал, завтра весь класс будет смеяться. И Хамит с досадой закинул обновку подальше, в угол.

На другой день, утром, собираясь в школу, Хамит спрятал новые ботинки в шкаф, надел старые, без шнурков.

— Тебе, что, не нравится мой подарок? — удивилась мать.

— Они жмут, мамочка,— схитрил Хамит. И поскорее выскользнул в коридор.

В старых ботинках было просто отлично. Словно гора с плеч свалилась. Шнуровать не надо, сунул ноги — и готово! В школу Хамит теперь стал приходить вовремя... Но радость была недолгой.

Как-то раз, когда Хамит с отцом собирались поехать в сад за город, мать достала из шкафа новые ботинки и сказала:

— Ну-ка ещё раз примерь, сынок. На улице грязь. Ноги промокнуть могут.

И ничто не помогло. Мать настояла на своём.

— Не пойму,— говорила она,— как же они могут жать тебе? Вот ведь где пальцы, даже запас есть.

Зиннат-агай и Мигинур-апай поочередно щупали носки ботинок на ногах Хамита. Пришлось надеть. И шнурки завязать. Но опять они волочились по полу.

В саду Хамит с отцом за целый день наработались так, что порядком устали. Обрезали старые, засохшие прутья малинника, прореживали кусты смородины. Так и время подошло ехать обратно. Когда собрались было идти на электричку, неожиданно полил дождь да такой, что до нитки вымокнешь, стоит только шагнуть из-под крыши. Зиннат-агай, стоявший на веранде, видимо, нервничал: то и дело смотрел на часы. Если сейчас опоздать к поезду, следующий будет ночью.

Но дождь чуть поутих вскоре, и отец с сыном решили не пережидать, когда он совсем кончится. Шли быстро. Банки с вареньем в авоське, которую Хамит приспособил на плече, несильно стукались друг об дружку. Мальчик еле успевал за отцом. Когда вышли на привокзальную площадь, Зиннат-агай почти побежал. Электричка уже стояла на путях.

И тут... Хамит упал. Он видел, когда выходили из сада, как один из шнурков у него совсем развязался и болтается. Но подумал: ничего не случится. А когда побежал по перрону, наступил на шнурок, и... куда сам полетел, куда авоська с банками!.. Чудо, что разбилась только одна из них.

Эх и рассердился Зиннат-агай. Ведь электричка ушла, пока Хамит тёр ушибленное колено, пока поднимался...

— Всё из-за тебя! — сказал отец в сердцах. — И когда ты только научишься за собой следить.

Затем с досадой махнул рукой, снял свой рюкзак, поставил его на перрон. Никогда ещё Хамит не видел отца таким разгневанным.

Проголодавшиеся и вымокшие под дождём, они вернулись домой со второй электричкой. Было уже за полночь. Магинур-апай с порога бросилась к ним:

— Почему так поздно? Что стряслось?

— Спроси у Хамита,— сказал Зиннат-агай. А сам пошёл в ванную отряхивать промокший насквозь плащ. На сына даже не взглянул.

Коленка у Хамита сильно ныла. И нужно было ещё развязать узелки на злополучных ботинках. От обиды мальчик чуть не плакал. И вдруг понял, что шнурки-то тут ни в чём не виноваты. И злиться просто смешно. Стыдно ему, школьнику, не уметь завязывать какие-то шнурки.