Глава четырнадцатая. Неожиданное спасение
Наутро все было как всегда – завтрак, занятия, только ветер опять стих, и океан снова стал зеркально-гладким. Паруса обвисли и висели теперь безжизненно. Судно встало, и тогда капитан приказал убрать паруса. Запустили двигатель, и судно вновь побежало вперед, теперь уже под мерный глухой стук машины и дрожь от винта.
Занятия подходили к концу, и Дикки была уже в предвкушении занятий с Ворчуном, когда раздались тревожные звонки. Все сорвались со своих мест и побежали по своим каютам за спасательными жилетами. Побежала и Дикки. Ее еще с самого начала рейса научили тому, что при таких звонках нужно немедленно бежать за жилетом, надевать его и бежать на палубу. Ее толстый, ярко-оранжевый жилет лежал там, где ему и положено было быть – в ящичке под кроватью. Дикки схватила его и помчалась наверх. По пути ее догнала тетя Варя. У нее был еще один, дополнительный жилет на камбузе. Его она и взяла.
Это была далеко уже не первая учебная тревога. Дикки нравилось наблюдать, как весь экипаж занимался своими делами. Матросы разворачивали и растягивали по палубе шланги, подключали их к пожарным кранам и поливали палубы. Потом они разносили большое, тяжелое и жесткое полотнище, которым, как рассказал Алекс, заделывают пробоины в борту. Все тревоги обычно заканчивались тем, что экипаж собирался в столовой команды, и там старпом и капитан подводили итоги учения, рассказывали, что было сделано хорошо, а что – не очень. Похоже, все должно было быть так же и на этом учении.
Все пошло не так, когда судно уже дало ход, и из палубных динамиков прозвучала команда старпома «Отбой учебной тревоги. Аварийное имущество и инвентарь разнести по штатным местам» Обычно, после этого старпом приглашал команду в столовую на подведение итогов учения, но в этот раз прозвучало совсем иное.
«Девочке Дикки подняться на ходовой мостик» - прозвучала команда из громкоговорителей на палубе.
- Ну вот, за всех нас и отчитаешься, - пошутил боцман, и все вокруг засмеялись.
Дикки бывала уже на ходовом мостике, когда Алекс водил ее туда на экскурсию. Ей там не очень понравилось. А, если сказать точнее, то совсем не понравилось то, что там нельзя громко разговаривать, нельзя ничего трогать. Вахтенный штурман и матрос на руле были очень серьезными и совсем не шутили. Жужжали, шипели и тихо пели разные приборы, которых там было великое множество. Алекс тоже чувствовал себя неловко там, и поэтому экскурсия ограничилась быстрым проходом по мостику и штурманской, где на большом столе с длинными, узкими выдвижными ящиками лежала морская карта.
Поднявшись на мостик, Дикки увидела, что кроме матроса, стоящего за штурвалом, там никого нет. Растерявшись, она остановилась, не зная, что делать.
- На крыле все, - подсказал матрос и подмигнул Дикки. Одновременно с этим девочка услыхала через открытую на крыло дверь голос Ворошки.
- «КошмаРРР», - голосила она, - «КаРРРаул!».
Поняв, что происходит что-то странное, Дикки быстро вышла на крыло. Там, на небольшой площадке, огороженной лобовым ограждением, защищающим от ветра, стояли капитан Дельф, старпом и вахтенный помощник.
- «КРРРасавица», «ВоРРРоша хоРРРошая», «КаРРРаул!», - еще громче завопила Ворона, сидящая на релинге, увидев Дикки.
- Уймите вашу птицу, девочка! – сказал старпом с небольшим раздражением, - она совершенно не дает работать. Займите ее чем-нибудь, что ли.
- Ворошечка, ты чего? – удивленно воскликнула Дикки, - что случилось?
Вместо ответа Ворошка взлетела и полетела куда-то в море, от судна.
- Ты куда, Вороша?! – закричала девочка.
- «КаРРР!» - донеслось в ответ. Капитан зашел в рулевую рубку и тут же вышел с большим морским биноклем в руках. На бинокле было написано “Master”. Дикки уже знала, что это капитанский бинокль, и никто не имеет права касаться его.
Капитан долго всматривался туда, куда улетела Ворошка.
- А вы знаете, Петр Сергеевич… - задумчиво сказал он, - сдается мне, там что-то есть.
Старпом тоже вошел в рулевую и вышел оттуда с биноклем. Минуту-другую он всматривался в горизонт.
- Не вижу ничего. Только птица кружится.
- Вот именно, вот именно поэтому я и думаю, что там что-то есть! А подверните-ка туда, мне уже интересно, что там нашла наша птичка, - сказал капитан и, отняв бинокль от глаз, подмигнул девочке. Дикки улыбнулась ему в ответ.
- Рулевой, руль десять вправо! Ложимся на курс двести десять, - скомандовал старпом.
- Что-то вижу, - тихо сказал капитан, не отнимая бинокль от глаз.
- Да, я тоже, - подтвердил старпом, - коряга какая-то и птица над ней.
- А почему бы нам не сыграть тревогу «Человек за бортом», а? – сказал капитан, - давно мы уже шлюпки не спускали. Проверим заодно, не заржавело ли там чего. Подойдем поближе и спустим. Объявляйте.
- Ворошка возвращается! – воскликнула Дикки.
- «КаРРРаул!», «ПРРРынц!», «КошмаРРР» - заорала Ворошка, усаживаясь на релинг.
- Какой принц, Ворчун что ли? – изумилась девочка, - так он же на палубе!
На палубе вновь раздались звонки, и через динамики на палубу полетели одна за другой команды. Когда до большой коряги оставалось метров триста, судно остановилось, и боцман нажал рычаг на шлюпочном устройстве. Шлюпка с уже сидевшими в ней людьми в оранжевых спасательных жилетах, плавно пошла вниз. Опустившись на воду и освободившись от креплений, она резво побежала к коряге. Мотор на шлюпке работал ровно и негромко. Ворошка сорвалась и полетела рядом со шлюпкой, как бы сопровождая ее и направляя.
- Интересно все это, - тихо проговорил капитан, продолжая всматриваться туда, куда шла шлюпка.
Через пару минут она была у цели. Даже без бинокля было видно, как кто-то вылез на корягу и передал что-то небольшое в шлюпку. Минут через десять шлюпка подошла к борту. Ее тут же зацепили и подняли на борт. Первым, когда шлюпка поравнялась с палубой, из нее на борт шагнул доктор Пилюлькин. В руках у него было что-то небольшое, завернутое в одеяло. Только кусочек серой шерсти был приоткрыт.
- Крыса, что ли? – сказал кто-то.
- «КРРРыса», - тут же заорала новое слово Ворошка, сидевшая на релинге верхнего мостика, - «КРРРыса», «КРРРасавица»!
Все засмеялись, несмотря на серьезность момента.
- Обезьянка, - доложил подошедшему капитану второй помощник, ходивший старшим на шлюпке, - видать, долго сидела на этой коряге, совсем высохла и не движется.
- Однако же, позволю себе заметить, живая обезьянка, - вмешался доктор, - и, следовательно, постараемся ее выходить!
- Это ваша работа, доктор, - сказал капитан, улыбнулся и пошел на мостик.
- Ага, - вдруг громко сказал боцман, - вот теперь-то мы и узнаем, почем фунт лиха! Птички, собачки! Теперь мартышки пойдут! Не видали мы беды еще, теперь увидим. Уж я повидал их!
Однако же, его никто не поддержал, потому что все были на стороне доктора, да и обезьянку жалко было.
- Девочка, поднимитесь на мостик, - раздался сверху, с крыла мостика голос старпома.
- Да, Петр Сергеевич, - сказала Дикки, взлетев на мостик.
- Я выношу вам и вашей птице благодарность за бдительность, а заодно прошу извинения за то, что не поверил ей! - сказал старпом очень серьезно. Он вообще, всегда говорил очень серьезно, - это мог быть и человек.
Дикки немножко растерялась, потому что перед ней еще никогда так серьезно не извинялись взрослые, тем более, такие строгие. Выручила, как всегда в неловкую минуту, Ворошка.
- «КРРРасота!» - прокричала она сверху, и Дикки не могла удержаться от улыбки.
- Теперь я всегда буду внимательнее относиться к вашим словам, уважаемая птица! – улыбнувшись неожиданно приятной улыбкой, сказал старпом.
- «КошмаРРР!» - совсем некстати сказала Ворошка, но все, кто был рядом, засмеялись, как будто ворона сказала что-то смешное.
(В. Ахметзянова, В. Федоров)